Вокальная миниатюра занимает значимое место в творчестве композитора. Мусоргский развивает традиции своих предшественников, из которых ему наиболее близок А.С. Даргомыжский. Литературные первоисточники романсов и песен связаны с именами Н.А. Некрасова и А.П. Голенищева-Кутузова, которых Мусоргский открывает для русской музыки. Кроме того, он нередко создавал собственные тексты.
О своей «Песне старца» на слова из «Вильгельма Мейстера» Гёте (1863) Мусоргский писал: «...Нищий мою музыку может петь без зазрения совести...» Тут композитор впервые попытался воспроизвести социально и психологически более или менее конкретного персонажа. Но значение «Песни старца» шире, нежели только зарисовка образа нищего странника (излюбленного немецкими романтиками, но трактованного Мусоргским вполне самобытно), – небольшой этот монолог стал вехой на пути к великим оперным творениям.
Тематика романсов и песен Мусоргского многообразна. Лирическая тема проявилась в ранний период творчества, наиболее ярко она раскрыта в цикле «Юные годы». Обращение к социальной теме характеризует зрелый период творчества Мусоргского. Эта тема раскрывается в различных характеристических портретах: образы крестьян воплощаются с глубоким психологизмом, сочувствием и состраданием. К этой группе песен относятся «Колыбельная Ерёмушке», «Калистрат», «Трепак» из цикла «Песни и пляски смерти». Впервые в русской музыке у Мусоргского появляются образы юродивых. Пример такого образа в вокальной миниатюре Мусоргского – «Светик Савишна». Ярко показаны и образы священнослужителей («Семинарист»), сатирические образы («Раёк», «Козёл»).
«Молитва», посвященная Юлии Ивановне Мусоргской незадолго до ее смерти, овеяна глубочайшей сердечной теплотой, за душу хватающей проникновенностью высказывания.
«Гопак» на слова из поэмы «Гайдамаки» Т. Шевченко примечателен образом «горького пляса», синтезом упругого плясового ритма, лихих бесшабашных возгласов «Гой» и стонущих «плачевых» интонаций. Средняя часть – это колыбельная.
В «Калистрате» сконцентрированы многие языковые средства и новаторские конструктивные закономерности, свойственные зрелому стилю композитора: горизонтальное и вертикальное совмещение разнородных по истокам интонационных элементов, преодоление куплетности, слияние рондообразной и вариационной форм.
За колыбельно-баркарольным инструментальным вступлением идет эпико-повествовательный, почти былинный раздел «Надо мной певала матушка», где былинность подчеркнута переменным метром (7/4,3/2), унисонами партии голоса и фортепиано, и только потом звучит собственно колыбельная («Будешь счастлив, Калистратушка»), наполненная издевкой и горькой иронией.
«Колыбельная Еремушки» (март 1868, посвящена Даргомыжскому). Рефреном служит печальное баюканье. Повествовательные «куплет» неодинаковы, особенно отличается второй из них, образующий некую середину формы; последний «В люди выйдешь – все с вельможами станешь дружество водит») нарочито перенесен в мажор. Но тем острее воспринимается заключительное проведение рефрена.
«Светик Савишна» – образ совершенно новый для профессионального музыкального искусства, чисто народный, почвенный. «Как мне рассказывал потом сам Мусоргский, он задумал эту вещь в деревне у брата... еще летом 1865 года. Он стоял раз у окна и поражен был тою суетою, которая происходила у него перед глазами. Несчастный юродивый объяснялся в любви с молодой бабенкой, ему нравившейся, умолял ее, а сам себя стыдился, своего безобразия и несчастного положения... Мусоргский был глубоко поражен: тип и сцена сильно запали ему в душу, мгновенно явились своеобразные формы и звуки для воплощения потрясших его образов». Мгновенно явились, видимо, и слова, как и в большинстве народных картинок, сочиненные композитором.
«Сиротка» откровенно трагедийна, а достоверностью декламации, богатством психологических нюансов не уступает «Савишне». Это и кроткая, смиренная жалоба ребенка, выпрашивающего подаяние у «добренького» барина, и суровый сказ о нестерпимых страданиях, голоде и холоде, людской черствости (средний раздел). Последняя фраза звучит горестным воплем, обрываясь и затухая: барин, должно быть, равнодушно прошел мимо.
«Семинарист», который искрится сочным юмором, житейской правдой, строится на непрерывном контрасте планов: нудной, монотонной зубрежки и воспоминаний героя, то прискорбных («Вот так задал мне поп таску...»), то соблазнительных – о прелестях поповой дочки. Бедняга постепенно воодушевляется, мечты и досада на «чертова батьку» заслоняют смертельно надоевшую латынь, в конце он с остервенением, наподобие ругани выкрикивает: «Et canalis, et canalis!»
В «Озорнике» передан образ мальчишки, одержимого детской жестокостью; лесть немедленно оборачивается издевкой, он и трусит, боится старухиной клюки («Ой, не бей!»), и не унимается, выдумывая новые оскорбления.
«Классик» (декабрь 1867) и «Раёк» (июнь 1870) – злободневные памфлеты-пародии. В «Классике» Мусоргский осмеял рьяного блюстителя классических правил, профессора А. С. Фаминцына. «Раёк» написан в духе балаганного ярмарочного спектакля. Здесь друг за другом выведены консерватор Заремба, пылкий поклонник колоратур Патти Феофил Толстой, «тяжко раненный младенец» – Фаминцын, грозный «титан» – Серов, который скачет на «тевтонском букефале» (т. е. пытается подражать Вагнеру), и великая княгиня Елена Павловна – «Евтерпа», являющаяся в ореоле арфообразных арпеджий. Маски убийственно остроумные: Ф.Толстого, «Фифа вечно юного», характеризует окарикатуренный вальс Штрауса, Серова – цитата из оперы «Рогнеда», примитивная, аляповатая песня дурака.
Помимо выше упоминавшихся песен не менее известны «По грибы» на слова Л. Мея, «Пирушку» и «По-над Доном сад цветет» на слова А. Кольцова, «Козел» на собственный текст и «Стрекотунья-белобока», скомпонованная из двух стихотворений А. Пушкина.
«Детская»
Большой вокальный цикл, посвященный детям, Мусоргский задумал весной 1868 года. Возможно, на эту мысль его натолкнуло общение с детьми В. Стасова, которого в те годы он часто посещал.
«Детская» — совершенно необычное, не имевшее ранее аналогов произведение: это не песенки для детей, а вокально-поэтические миниатюры, раскрывающие душевный мир ребенка, его психологию — вот что было в центре внимания композитора. Цикл имеет знаменательное посвящение «великому учителю музыкальной правды Александру Сергеевичу Даргомыжскому». Это было за полгода до смерти Даргомыжского, который высоко оценил опыт молодого автора.
Шесть из семи номеров цикла имеют посвящения. «В углу» — Виктору Александровичу Гартману, другу композитора, художнику и архитектору. «Жук» посвящен идейному вдохновителю композиторского кружка «Могучая кучка» Владимиру Васильевичу Стасову. Над пьеской «С куклой» стоит надпись «Посвящается Танюшке и Гоге Мусоргским» — племянникам композитора, детям его старшего брата Филарета. «На сон грядущий» посвящен Саше Кюи, а последний номер, «Поехал на палочке», имеющий еще один заголовок — «На даче», — Дмитрию Васильевичу и Поликсене Степановне Стасовым (брату В. В. Стасова и его жене). Лишь «Кот Матрос» остался без посвящения.
В «Детской» господствует мелодизированный речитатив, передающий тончайшие оттенки речи. Аккомпанемент скупой, подчеркивающий особенности мелодической линии, помогающий создать яркий, выразительный образ.
«Жизнь, где бы ни сказалась; правда,
как бы ни была солона».
(М.П. Мусоргский)
В группе лирических романсов тех лет выделяются «Но если бы с тобою...» на слова В. Курочкина, «Ночь» по А. Пушкину, «Желание» на стихи Г. Гейне (все три посвящены Надежде Петровне Опочининой) и «Молитва» на слова М. Лермонтова.
«Калистрат» открывает галерею «картинок из народной жизни» и вместе с тем группу колыбельных песен – жанра, которому Мусоргский дал необычное выразительное наполнение: не покой, ласка, умиротворенность, а явная или тайная скорбь, душевная боль.
«Ах ты, пьяная тетеря», «Семинарист» и «Озорник» (аналогично «Сиротке» – на собственные тексты) принадлежат к иной, сатирико-юмористической линии, играющей весьма важную роль в творчестве Мусоргского.
Циклы
Мусоргский написал три вокальных цикла: «Детская» на собственный текст, «Без солнца» и «Песни и пляски смерти» на тексты А. А. Голенищева-Кутузова – поэта, к творчеству которого Мусоргский обращался последнее десятилетие своей жизни.
№1 «С няней» отличается удивительной гибкостью мелодии, поддержанной гармонически изобретательным аккомпанементом.
№2 «В углу» — сценка между рассерженной няней и наказанным ребенком. Бурным, обвиняющим интонациям няни противопоставлены фразы ребенка, поначалу оправдывающиеся, жалобные, хнычущие, а потом, когда малыш убеждает самого себя в невиновности, переходящие в агрессивный вопль.
№4 «С куклой» — монотонная колыбельная, которой девочка укачивает свою куклу. Однообразный напев прерывается нетерпеливым восклицанием (в подражание няне: «Тяпа, спать надо!»), а затем снова разворачивается неторопливая колыбельная, замирающая в конце — кукла уснула.
№5 «На сон грядущий» — вечерняя молитва ребенка. Девочка молится за своих близких, родных, товарищей по играм. Ее речь все ускоряется в бесконечном перечислении имен и вдруг спотыкается... Следует растерянное обращение к няне — «Как дальше?» — и ее ворчливый ответ, после которого следует медленное завершение молитвы: «Господи, помилуй и меня грешную!» и быстрый, на одном звуке, вопрос: «Так, нянюшка?»
№6 «Кот Матрос» — захлебывающаяся скороговорка, построенная на взволнованном пульсирующем ритме, с остроумными звукоизобразительными приемами в аккомпанементе — история про кота, запустившего лапу в клетку со снегирем.
Завершает цикл №7 – живая сценка «Поехал на палочке». Вначале это веселая поездка на воображаемой лошадке (речитация на одной ноте), разговор с приятелем, веселые подскоки. Но малыш упал. На его стоны и жалобы спокойно, умиротворяюще отвечает мать, отвлекает его от боли. И вот успокоившийся мальчик снова скачет.
«Без солнца»
Цикл пронизан безысходной печалью. Музыка передает оттенки настроения, скрытые чувства и переживания композитора при помощи тончайших нюансов ритмики и гармонии, своеобразия мелодики, то протяженно песенной, то речитативной, внезапно прерывающейся.
В №1, «В четырех стенах», аккомпанемент с мерными аккордами, сопровождаемыми скупыми мелодическими линиями, противостоит выразительным интонациям голоса. Короткие фразы, прерывающиеся ферматами, несмотря на казалось бы светлый лад (Ре мажор), создают впечатление опустошенности, отчаяния.
№3 «Окончен праздный, шумный день» более широко развернут. В отличие от первых двух, здесь противопоставлены усталость, обессиленность после дневной суеты и воспоминания о прежней светлой, счастливой любви.
№2 «Меня ты в толпе не узнала» — взгляд, обращенный в прошлое. Он статичен, как будто нарочито замедлен, с лаконичными живописными гармониями и мелодией речитативного склада, обрывающейся словно рыданием.
№4 «Скучай» — миниатюра, проникнутая безнадежностью и отчаянием.
№5 элегия «В тумане дремлет ночь» — поэтичная музыкальная картина, предвосхищающая творения С. Рахманинова и близкая ноктюрнам Ф. Шопена, с протяженной мелодией и красочной гармонией.
Заключительный №6 «Над рекой» — еще один ноктюрн.
«Песни и пляски смерти»
Тема смерти у Мусоргского решена с особым трагизмом. Ей посвящён отдельный вокальный цикл – «Песни и пляски смерти».
Жанр «Плясок смерти» сложился в средневековой живописи. Фрески этого жанра изображали хоровод смерти с людьми различных сословий и классов или смерть, настигающую людей в различные, часто светлые и радостные моменты их жизни – на охоте, на пиру. Особенно значимые моменты этих произведений – контраст жизни и смерти, постоянное присутствие смерти (человек может умереть в любой момент), равенство людей перед лицом смерти (власть, богатство, удача не могут от неё спасти). В определённой степени Мусоргский следует этой традиции, поскольку каждое произведение цикла соответствует определённому жанру и раскрывает конкретную жизненную ситуацию. Жанры цикла – «Колыбельная», «Серенада», «Трепак», марш «Полководец».
Одновременно в цикле проявляются черты театрализации. Каждое произведение открывается вступлением, вводящим в обстановку действия.
«Полководец» – кульминация всего цикла. Это произведение самое масштабное и сложное по замыслу из всех 4-х, оно состоит из нескольких разделов: I – вступительный, рисующий картину битвы; II – появление смерти («Тогда, озарена луною»); III – монолог смерти («Кончена битва»); IV – пляска смерти («Пляской тяжёлою землю сырую») – этот последний раздел является смысловым итогом всего цикла.
«Колыбельная» – диалог матери умирающего ребёнка и смерти. Реплики матери по мере развития становятся всё более напряжёнными, тема смерти неизменна.
«Серенада» – рыцарская, а не лирическая: смерть является умирающей девушке в образе рыцаря.
«Трепак» – замерзающий пьяный крестьянин. Здесь используется приём звукоизобразительности – образ метели. Песня состоит из двух контрастных разделов: монолог смерти в духе трепака «Ах, старичок, мужичок убогой» и картина парадоксально счастливого смертельного сна. Смерть здесь раскрывается как освободительница от тягот жизни.
Камерное вокальное творчество
М.П. Мусоргского
«Ночь» недаром названа фантазией. Импрессионистски изысканные переливы красок создают волшебную, призрачную атмосферу. Признание взволнованное, полное ласки, но скорее мечтательное, трепетно нежное, чем пламенно страстное.