Симфоническое творчество
Основные симфонические произведения Римского-Корсакова созданы в 60-е и 80-е гг. Первая симфония — хронологически наиболее ранний образец русской национальной симфонии.
В раннем симфоническом периоде композитора особенно поражает стремительность личностного и собственно музыкального развития.
Римский-Корсаков начал работу над первой симфонией шестнадцатилетним мальчиком, не имеющим серьезной музыкальной подготовки. И все же это сочинение стало первой кучкистской симфонией, достойным дебютом и автора, и всего кружка в данном жанре.
Симфоническое наследие Н. А. Римского-Корсакова имеет большое художественное и историческое значение. Разнообразные произведения композитора для оркестра, программные и непрограммные, циклические и одночастные, свободно сочиненные и построенные на народных темах, в совокупности являют собой энциклопедию способов музыкального мышления, выработанных петербургской школой.
Следующие симфонические произведения Римского-Корсакова – это произведения на народные темы : Увертюра на русские темы и Фантазия на сербские темы. Увертюра и Фантазия представляют собой многотемные вариации на контрастные по характеру народные темы. Оба произведения имеют медленные лирические или эпические обрамления. В центре Увертюры и Фантазии – разработка быстрых плясовых тем.
Темы для этих двух произведений композитор выбрал из песенного сборника Балакирева, опубликованного в 1866 году. Причем взяты были не только мелодии, но и гармонические, фактурные их решения, а следовательно, балакиревские художественные осмысления народных мотивов.
Этапную роль в формировании симфонического стиля композитора сыграли музыкальная картина «Садко» и симфоническая сюита «Антар» (2-я симфония, по одноимённой восточной повести Осипа Ивановича Сенковского). Обращение к миру русской народной фантастики и восточной сказочности раскрыло характернейшие стороны художественной индивидуальности Римского-Корсакова — его музыкально-живописный дар. Свободная композиция обоих произведений, с непринуждённой сменой эпизодов, обусловленной сюжетной канвой, отражает эстетические установки «Новой русской школы». Конструктивно объединяющим фактором в «Садко» служит приём обрамления (тема моря), в «Антаре» — сквозное проведение через все части симфонии лейтмотива главного героя.
Симфониетта – одно из совершеннейших созданий композитора. Симфониетта продолжает линию Увертюры на русские темы как в плане жанровом, так и в складе оркестрового письма. Почти все темы Симфониетты взяты в сборнике «100 русских народных песен». В основном это обрядовые и игровые песни: именно они определяют образный строй сочинения и его инструментальный колорит, нередко связанный с воплощением идеальных звучаний народных инструментов и их ансамблей.
«Сказка» – сравнительно небольшая оркестровая пьеса, содержащая в себе целую энциклопедию музыкальной фантастики. Все образы «Сказки» фантастичны, загадочны, таинственны.
Произведение имеет оригинальную драматургию, которую можно уподобить мозаике звуковых мгновений: «персонажи» показываются и скрываются, чтобы вновь неожиданно возникнуть перед удивленным слушателем.
Эволюция симфонического творчества в 80-е г. проявилась главным образом в отказе от детально разработанных сюжетных программ, в стремлении к обобщённой передаче содержания и, в следствии, к более прочной опоре на классические приёмы формообразования, к закруглённости и стройности композиции. В эти годы композитор начал одновременную работу над Симфониеттой и «Сказкой».
Симфонические произведения конца 80-х годов занимают особое положение в творчестве Римского-Корсакова. Именно с сочинениями конца 80-х годов Римский-Корсаков дебютировал на международной концертной эстраде, два из них – «Шехерезада» и «Испанское каприччио» – до сих пор являются за рубежом самыми репертуарными из всего написанного композитором.
«Испанское каприччио» — сюита из пяти идущих без перерыва частей, в которой яркие темпераментные зарисовки народного быта Испании, продолжающие традиции испанских увертюр Глинки, сочетаются с оригинальным собственно музыкальным замыслом.
Первая часть — «Альборада» — основана на подлинной народной мелодии, инструментальном наигрыше провинции Астурия.
Вторая часть — «Вариации», основанные на народном астурийском Вечернем танце. Подлинная мелодия несколько изменена, но сохраняет неторопливый пасторальный характер.
Третья часть — снова «Альборада» в мощном, еще более ярком, чем в первой части, звучании. Четвертая часть — «Сцена и песня гитаны» — основана на страстной андалузской песне-пляске.
Заключительная часть — «Астурийское фанданго» – это грандиозная массовая пляска, в которой проскальзывают стремительные, но полные изящества мелодии, переплетаются соло различных инструментов, создавая причудливый и красочный звуковой орнамент.
Это произведение — род блестящего концерта для оркестра: тембровые и виртуозно-технические возможности каждого инструмента раскрываются в многочисленных соло и импровизационных каденциях.
Чертами концертности отмечена и партитура симфонической сюиты «Шехеразада» в четырех частях. «Шехеразада» – программное сочинение по мотивам арабской сказки «1000 и одна ночь». Образы сказочного Востока в ней не связаны с определённым сюжетом. Этому отвечает и обобщённая трактовка важнейших лейтмотивов, не закреплённых за определёнными образами и подвергающихся свободному переосмыслению. Тематическое единство, сквозное симфоническое развитие, синтезирующая роль финала придают сюите исключительную цельность и роднят её с симфонией. Пластическая красота и рельефность тем, ритмическое богатство, блестящая оркестровка и совершенство формы делают «Шехеразаду» одним из выдающихся произведений русской музыки, посвящённых Востоку.
Своеобразная пьеса на темы церковного обихода — «Светлый праздник» — еще одно произведение, принадлежащее к концу 80-х годов. Она состоит из трех частей.
Первая — два стиха из псалма LXVII царя Давида:
«Да восстанет Бог, и расточатся враги Его, и да бегут от лица Его ненавидящие Его».
«Как рассеивается дым, Ты рассей их; как тает воск от огня, так нечестивые да погибнут от лица Божия».
Вторая — начало XVI главы Евангелия от Марка: «По прошествии Субботы, Мария Магдалина и Мария Иаковлева и Саломия купили ароматы, чтобы идти — помазать Его…»
Третья часть составлена самим композитором: «И облетела благодатная весть весь мир; и побежали от лица Его ненавидящие Его, исчезая, яко исчезает дым.
«Христос воскресе из мертвых!» — поют ангельские сонмы на небесах с Херувимами и Серафимами.
«Христос воскресе из мертвых!» — поют священнослужители в православных храмах, при дыме кадильном, при сиянии бесчисленных свечей и звоне колокольном».
В своем сочинении композитор стремился передать легендарную и языческую сторону праздника.
«Испанское каприччио», «Шехерезада», и «Светлый праздник» – вершины в движении разных линий национального жанрового симфонизма. Блестящая концертность, невиданное ранее богатство оркестровых приемов, редкостное разнообразие колорита, запечатленные в этих партитурах, не имеют себе равных ни в отечественной, ни в зарубежной музыке той эпохи.
Симфоническое творчество Римского-Корсакова дополняют и обогащают оркестровые фрагменты его опер. Часть их вошла в составленные Римским-Корсаковым сюиты из “Снегурочки”, “Млады”, “Ночи перед Рождеством”, “Сказки о царе Салтане”, “Пана воеводы”. К ним примыкают: музыка к драме Мея “Псковитянка” (на основе 2-й, неопубликованной редакции оперы), “Ночь на горе Триглаве” (концертное переложение для оркестра 3-го акта “Млады”) и симфоническая транскрипция Шествия из “Золотого петушка”. С оперной музыкой связаны и немногие в творчестве Римского-Корсакова образы драматического симфонизма: увертюры к операм “Псковитянка”, “Вера Шелога”, “Царская невеста”, эпико-драматический антракт “Сеча при Керженце” из 3-го акта “Сказания о невидимом граде Китеже и деве Февронии”.
В наследии композитора имеются фортепианные пьесы ор. 10, 11, 15, 17, написанные во второй половине 70-х годов. Среди них шесть фуг ор. 17 и еще несколько фуг и фугетт, не включавшихся автором в список опусов и при жизни не издавшихся, отражают результаты углубленных занятий контрапунктом и представляют собой скорее педагогический материал.
Все разнохарактерные и разножанровые инструментальные сочинения 70-х годов так или иначе связаны с активной педагогической, просветительской, дирижерской деятельностью Римского-Корсакова в этот период, некоторые — «проба сил» в новых жанрах и новых инструментальных составах, другие написаны в связи с конкретными событиями музыкальной жизни.
Что касается пьес для солирующих валторны, кларнета и гобоя с духовым оркестром, то они полностью отвечают заданию, поставленному композитором: «Дать в концерте [духовых оркестров] пьесы менее избитого характера, чем это всегда случается... самому овладеть неведомым мне виртуозным стилем с его solo и tutti, каденциями и т. п.». Кроме того, в стилистике этих сочинений ощущается влияние обширного репертуара оркестровок для духовых составов, выполненных, разученных и продирижированных Римским-Корсаковым в этот период. Замечательное свойство данных сочинений — точное их соответствие исполнительским силам и возможностям военных музыкантов, вкусам кронштадтской аудитории, а главное, их «пленэрность». Все три пьесы могли бы с большим успехом звучать и теперь в концертах духовых оркестров в садах и парках.
Другие инструментальные произведения Римского-Корсакова
Струнный секстет ля мажор (1876) и Квинтет си-бемоль мажор для фортепиано, флейты, кларнета, валторны и фагота (1876) написаны для конкурса камерной музыки РМО (премии не получили). Два последних сочинения кратко охарактеризованы в «Летописи» как технически сложные, но мало выражающие индивидуальность композитора (предпочтение отдается Квинтету).
Так, пьесы для солирующих духовых инструментов с духовым оркестром (1877–1878) были сочинены, по признанию автора, «что называется „между прочим“», для исполнения в кронштадтских летних концертах соединенных хоров (духовых оркестров) морского ведомства под управлением Римского-Корсакова.
